Где-то далеко раздался протяжный волчий вой. Он смешался с шумом ветра в моей голове. Я перестал понимать, что происходит. Тусклые звёзды всё приближались. Мир передо мной стал галаграфическим изображением. Менялись цвета, положение, объём, расстояние…

Я уже не чувствовал боли – только леденящий холод, бегающий по моим внутренностям и вспоротому животу. После четырёх, ненужных мне по сути, попыток встать, я решил, что это бесполезно, и теперь я лежал на холодной земле, окутываемый мраком ночи.

Время остановилось. Я уже даже и не представлял, сколько пролежал в этой глуши.

Вдруг раздался шорох листьев. Почти неслышная мягкая поступь приближавшихся ног. Их было четыре. Что-то шершавое прошлось по моему животу возле раны. Я разлепил глаза. Волк-одиночка. Да, братец… так это ты так жутко выл там? Бедняга… голоден, должно быть…

Я всегда ненавидел себя, и всегда любил животных. Чёрт, подумал я в ту минуту, если я за всю свою жизнь так и не смог ни разу быть полезным себе, пусть я пригожусь этому голодному зверю…

Он мне симпатичен. Серо-белый, с большими чёрными глазами, в которых желтела яркая тонкая, как нить, полоска цветного зрачка, стройная осанка, сильное красивое тело…

Я уже не смогу жить, думал я, да и не захочу ни за что на свете – не для жизни вспарывал живот… а вот он – может жить, он – хочет!

Я пошевелил рукой. Волк мгновенно перевёл взгляд на неё, но телом не шелохнулся. Я улыбнулся ему, и из последних сил прошептал: «Ешь, друг мой… Ты должен жить».

На какую-то долю секунды мне показалось, что в глазах этого хищника скользнула печаль – глубокая, мрачная, тяжёлая…

Он наклонил надо мной голову и лизнул моё лицо, «Ты должен жить!» - мелькнуло у меня в голове. Зверь вздрогнул, будто услышав мои мысли. Он плавно перешёл языком на шею… холодные острые зубы, вонзившиеся мне в глотку, оборвали мою жизнь навсегда.

Я счастлив, что хоть кому-то в этом мире принёс пользу, и этим кем-то оказался не человек, род которого я ненавижу, а зверь… мой волк. Я люблю его.